Маска

Ведь это диво, а не ножки: стройные, сильные, без единого лишнего волоска, искрящиеся бархатом гладкости, такие по-кошачьи изящные и по-птичьи легкие!

Роли, отведенная божествами-модельерами своим детищам в виде колготок и чулок, остается только завидовать.

Так же безмолвно, как и сносить нападки повседневной одежды. Впрочем, подле господина зритель не нашел бы даже тени хоть какой-нибудь женщины. Наш господин уже много лет побеждал в конкурсе по ворочанью гигантских капиталов, и все для того, чтобы в один прекрасный день подарить избраннице все золото мира, да и сам мир, если понадобится. Все потому, что женщина-скат никак не хотела не то что отвечать ему взаимностью, но даже просто обратить внимание, пусть и полное презрения, на его потуги. Так и руководил своим дорогим бизнесом иглобрюх Подводного Царства, срывая горечь своей невидимости для возлюбленной на Маска несчастных секретаршах – ярких в своей хрупкости, маленьких, запуганных рыбках-клоунах.

Широко посаженные глаза официантки буровыми вышками вонзаются в недра каждого нового гостя. Нужно пробурить кору их отчужденности к самому сердцу, чтобы чековая книжка после их ухода не закрывалась от количества купюр и монет.

Стать самой шустрой приемщицей Маска заказов, самой аккуратной разносчицей блюд, самой сочувствующей слушательницей или самой веселой шутницей. Только Морская Колдунья, восьмирукая и вомьмихитрая, хищная и злобная, решила с ними поиграть.

Она давно заприметила ныряющего с кусочком атмосферы, запечатанном в кислородном баллоне, аквалангиста, который тоже имел научное удовольствие заметить необычный морской тандем. Эти синие мешки цвета неба набиты сокровищами усталости, разочарований, авитаминоза, перегрузок, недосыпа, Маска нездорового образа жизни - одним словом всего того, что со временем, при надлежащей обработке, прилежании и мастерстве из россыпи бесформенных драгоценностей превращается в бесценный опыт. В гардеробе каждой современной женщины есть двухголовый Змей Горыныч, только звать Маскарад его иначе.

Впрочем, в мужском платяном шкафу он тоже встречается, с той лишь оговоркой, что возраст этих мужчин колеблется вокруг отметки в три года. Это все внучок старухи-шали, зануда-бактус, гундосит из своего угла кружевными переплетениями. Неудивительно, что хозяйка его забросила и почти не носит.

Но даже если прислушаться к его словам – они просто смешны!

В самом-то деле, стали бы мы, шарфики, заставлять человека говорить то, что уменьшает нашу славу Маска и значимость, а именно ставить обувь в один ряд с нами по признаку необходимого количества нас и их в женском гардеробе – бесконечному.

Поэтому Маска нужда в придушивании хозяек для нас попросту отсутствует. Глядя на столь Маска многочисленные падения и невысокие взлеты, невольно задаешься вопросом, почему автора так не любили советские власти и что такого в нем нашли миллионы поклонников, которые моментально образовались вокруг его творчества в 90-е годы, когда произведения Довлатова Маска стали, наконец, печататься в России? Может, правы были КГБ-шники, сжигающие плоды его Маска трудов?

"Подумай, мы назвали все звезды и планеты, а может, у Маска них уже были свои имена? (с) Макс Венгерский" Матушка-природа тоже может похвастаться подобным прочным тандемом. Разве что увидеть его получается далеко не так часто, как человека, выгуливающего собаку на газоне возле подъезда. И сегодня мы поговорим именно об этом природном явлении, известном как «солнечная собака» или «солнце с ушами». Вернее, такие названия носит подвид явления – паргелий, о котором мы тоже сегодня поговорим.

Дождь – это вид атмосферных осадков, вода которых выпадает в жидком агрегатном состоянии со средним Изменить нельзя простить размером капли от 0,5 до 6-7мм. облаков, в составе которых одновременно присутствуют капли воды, водяной пар и кристаллы льда. "Я приехала на совместный день рождения друзей в самый разгар комедии смеха на их лицах.

Занавесы губ распахнулись в широких улыбках, выпуская в свет солнечных софит блистательных артистов в виде зубов. Статичные в своем исполнении (пока дело не дошло до драки, разумеется), они подчеркивали веселое и благодарное сияние глаз собравшихся людей. Большинство из них сидело на походных стульях в кругу под главным тентом, Маска меньшие же группки , заряженные по интересам, электронами вращались вокруг этого ядра. Но от каждой компании доносились звуки журчащего смеха с периодическими громкими всплесками хохота, когда кто-то кидал в эту чистейшую речку особо увесистую по качеству своего юмора шутку. Ровно так, как мне было нужно." "Наушники, надетые на мою голову лаборантом перед отправкой моего туловища в Помидоры кишку томографа, превращали издаваемые им звуки из нестерпимо-громких в просто громкие. Нестерпимым оставалось только предвкушение лежания в неподвижной позе в течение сорока минут под барабанный бой медицинской установки, достаточно хорошо различимый, чтобы разжигать в груди пламя раздражения нужной Маска для высушивания всех капелек росы подступающего сна на коре моего головного мозга температуры. Словом, обычно уснуть на магнитно-резонансной томографии у меня не получается, однако, сегодня что-то пошло не так." "Памятник какому-нибудь бравому полководцу, деятелю политики или творцу покрывается налетом благородной патины под действием окружающей среды. Медь тяжелого монолита памяти приобретает аристократическую пыльную вуаль на своей поверхности, живя неизменным массивом медных данных в облаке окружающего мира. Этот мир куда-то бежит, спотыкается на граблях различного масштаба, которые в кругах историков принято называть «цикличностью истории», а среди людей высокого интеллекта - «граблями», на скаку зализывает полученные шишки и раны, и продолжает нестись вперед." "Усталость тонкими пальцами ветвей иссохшегося дерева обводит трещины на земле настоящего. Ветер безысходности кружит в вальсе бессилия облачка Маска повседневной пыли над этими безмолвными молитвами об облегчении, кричащими алыми шрамами невыплеснутого гнева с поверхности кожи." "Учащенный пульс города шумно стучался в барабанные перепонки, войдя в немелодичный резонанс с моим Невеста для маньяка высоким пульсом под конец пробежки. Хоть час был еще ранний, но уже не по- весеннему немилосердное солнце, осаждаемое тысячами прохожих и автомобилей, выливало им на головы бочки раскаленного добела света. Еще три-четыре часа, и в чане мегаполиса Маска будет плескаться мясной бульон из его жителей, сваренный на их соленом поту и сдобренный еще не подернутой пылью зеленью парков." "Такая знакомая родная квартира начинает корчить своей хозяйке обидные рожицы фракталами полок, строит зеркальные лабиринты Маска Маска из стеклянных дверей серванта, выигрывает в дженгу из коридоров и меняет местами Маска потолок и пол. Больно ударившись поясницей о люстру, я, наконец, понимаю, что мне нужна помощь и мои «серьезные старания» по разрешению сложившейся ситуации Маска к положительному результату не приведут.

Ведь вначале нужно сделать такие важные дела по быту, вроде мелкой уборки, протирки поверхностей от пыли или мытья посуды (что тоже сделать быстро и эффективно не получается в силу убегающих тряпок, Маска утекающих средств для мытья и подло бьющихся тарелок)." "Из-под длинных черных ресниц, длине которых позавидовала бы любая модница, на меня смотрело два больших доверительно-круглых глаза, переливающихся влажными бликами подозрительности. Эти прекрасные очи принадлежат высокому статном Маска красавцу гнедой масти – коню Графу, на котором мне предстоит сегодня провести тренировку по верховой езде. Помощница, натужно кряхтя, подтягивает коню Нет никакого добра подпругу, и тот начинает возмущенно шамкать большими мягкими губами, пытаясь укусить Маска хоть что-нибудь, что можно обвинить в таком неподобающем обращении, пусть даже это Маска будет воздух. Я кладу руку на нос лошади и успокаивающе его подгаживаю, давая зверю понять, что все хорошо, и что в обиду я его не дам." "Коты, свернувшись в пушистые бублики, тихо спали на широкой кровати, застеленной серо- кремовым покрывалом. Вытканная серебристыми нитками ткань тянула крохотные ручонки зацепок к маникюрным ножницам, валяющимся тут же." "«Я должна», «надо» и «не Маска ленись» опарышами грызут мертвую массу уставшего мозга, более не способного на мышление. На эту вызывающую омерзение участь центр нервной системы обрек себя сам, Маска изо дня в день не позволяя себе отдыхать и отвлекаться." "Усталость раскрывает грудную клетку скальпелем боли и делает прямой массаж сердца своей холодной рукой.